Кстати, он ещё является и ЛСИ с 1В, что, пожалуй, проясняет ситуацию. У него очень ярко выражены лидерские качества, харизма и умение адекватно критиковать. Очень привлекательные качества, но я представляю, каково бывает админам уже созданных ролевых, куда приходит он. Его легче прогнать сразу (правда, пока ещё никто этого не сделал) или же поддаться, тем более, что он действительно всё делает с благими намерениями. Причем не только говорит, но и пишет, играет, создает двух-трех-пять персонажей и активно ведет игру будучи ГМом.
Собственно, то была предыстория. Написал я её потому, что вспомнил об игре, куда и позвал данного ЛСИ. То была форумная ролевая, в которой весь сюжет основывался на факте, что божества всех пантеонов по воле Хаоса были низвергнуты на землю. Их божественная энергия поселилась в человеческих телах, и когда пришел подходящий момент, эта энергия стала пробуждаться, возвращая воспоминания и какую-то долю магических способностей. История вполне обычная, но и её, при желании, можно было отыграть интересно.
На тот момент, когда я только начал игру, разыскивался игрок на роль Хаоса, который по какой-то причине также "спустился" на землю. Собственно, в игре имелось много непоняток и вопросов без ответов (например, почему Хаос спустился на землю? Как взаимодействуют разные пантеоны?), так что сюжет был изменен новоприбывшим Хаосом-ЛСИ, однако концепт с богами-в-людских-телах остался. Я не сомневался, что этот человек справится со столь сложной ролью. На данный момент я не знаю никого другого, кто смог бы отыграть главного злодея и лидера так же хорошо, как это сделал он. Я бы не смог, вот честно.
Игра была интересной. Вспомнил я о ней потому, что нашел вконтакте один эпизод из игры и решил перекопировать сюда, чтобы не потерять. Хотелось бы найти и другие эпизоды. Скорее всего, придется обращаться к Хаосу-ЛСИ, потому что мне кажется, что у него всё будет сохранено. Он говорил, что сохраняет все посты, а так как мы с ним время ото времени играли вместе, то, быть может, он сохранил не только свои эпизоды.
Ещё об игре мне напоминают две песни. Первая была выбрана в качестве theme song для моего персонажа - Аида.
Вторая песня мною любима ещё больше. Это был бы прекрасный theme song для Сета. Я думал его зарегистрировать на форуме, но до этого как-то не дошло. В первую очередь потому, что я обычно для каждого ролевого проекта создаю только одного персонажа. Я не из тех, кто любит создавать много персонажей и способен играть за всех. У меня вся энергия и идеи уходят на создание одного конкретного характера и одной конкретной истории. Да и мне банально лень регистрировать новый акк, заполнять анкету, придумывать, как вписать нового персонажа в сюжет. К тому же, если бы я ввел в игру ещё и Сета, то, полагаю, со временем он стал бы чем-то похож на Аида, потому что у меня есть один ужасный ролевой грех - во время продолжительной игры я каким-то образом скатываюсь к одному типажу. Т.е. характер, реакции становятся похожими на мои, а мировосприятие таким, какое именно мне было бы приятно воспринимать и отыгрывать. Все они рано или поздно становятся моими альтер-эго. Даже каноничные персонажи, если играть за них дольше двух месяцев. Поэтому меня нужно либо подпинывать, когда это начинает происходить, либо мне стоит просто создать одного ОСа и издеваться над ним как только душе угодно.
Здесь нет ничего особенного. Просто короткий эпизод из ролевой игры, где описывается первая встреча Хаоса и Аида• Персонажи: Хаос и Аид (он же Закари).
• Место действия: Индия, неизвестное поместье.
• Дата и время: с 11 по 18 марта.
• События: терпкий аромат смешавшихся благовоний и пряностей действует подобно дурману: возможно, именно поэтому начинают мерещиться шикарные, богатые интерьеры, пестрые, яркие цвета, будто сорванные с павлиньих хвостов; резные детали, поражающие воображение; волшебные птицы и не менее волшебные люди, создающие доселе невиданную, пьянящую атмосферу индийской сказки. Что же кроется за всей этой живописной красотой?
Волна жары и резкий, сладкий запах, ударивший в ноздри в момент появления – первое, на что Аид обратил внимание, оказавшись в этом неизведанном краю. Такой сильный контраст с уже знакомой местностью создавали не только климатические условия, но и зелень экзотических растений, что окружала его со всех сторон. Лучи палящего солнца пробивались сквозь листву над головой, а тени, отбрасываемые ветвями, только сильнее подчеркивали грацию свисающих лиан и краски цветов. Место это было похожим на джунгли, пропитанные запахами и пением птиц, но Аид знал, что где-то неподалеку есть деревушка – он слышал детские возгласы. Впрочем, Аид был без понятия, где оказался и стоит ли вообще трогаться с места, - может, следовало ждать здесь? - но здравый смысл убеждал его не поддаваться удивлению и пойти навстречу голосам. Однако, не успел он сделать и десяти шагов, как те самые дети, минуту назад игравшие с мячом, услышали его и примчались сами. Они были черномазые, растрепанные и вспотевшие после беготни. Их одежда, совершенно простая, похожая на отдельные светлые куски материала, совершенно не помогала сообразить, где же он всё-таки оказался. Как и молчание, с которым они Аида встретили. Сначала дети мешкали, собравшись небольшой группой, словно испуганные зверьки. Множество черных глаз внимательно изучали новоприбывшего, который своим видом доверия не вызывал от слова совсем, но продлилось это недолго. Кто знает, какими фразами они обменялись, но вскоре они стали активно проявлять свой интерес: дети не только топтались вокруг, но и не стеснялись лишний раз прикоснуться, потрогать, потянуть за край плаща.
- Эй, что это вы себе возомнили? Угомонитесь уже! Чертовы дети, – Аид поспешил высказать своё недовольство любопытствующим, которые его не понимали точно так же, как и он – их. Бог мертвых никогда не любил прикосновения всяких посторонних личностей, более того, теперь он был озадачен и пребывал в замешательстве, вовсе не уверенный в том, что принял правильное решение. Все эти эмоции можно было прочесть по его взгляду и нахмуренным бровям – в остальном же лицо его не изменилось. Аид уже хотел избавиться от надоедливых спутников, по крайней мере, спугнуть их не составило бы труда, но девчушка и один мальчуган, судя по всему, её младший брат, в это время уверенно вцепились в руки Аида и настойчиво потянули за собой. Пару мальчишек вырвалось вперед, ещё один и вовсе подталкивал сзади, что Аиду не понравилось, но на что он готов был закрыть глаза в угоду своему любопытству. Ведь они вели его куда-то и, небось, не спроста. По задорным жестам и крикам, среди которых, как Аид догадывался, фигурировали имена, бог понял, что дети тащат его не с целью поиграть. И это действительно было так.
Уже издалека можно было заметить здание внушительных размеров, покорившее своим простором и элегантной строгостью. Трудно было понять, был ли то дворец или же особняк, но одно его присутствие в такой глуши казалось ирреальным. Приятный экстерьер цвета слоновой кости, с огромными колоннами и ажурными арками, сквозь которые виднелось голубое небо и внутренние огни, так и влек к себе роскошной простотой и уютом. Вокруг него красовались редкие растения, посаженные в высоких горшках, несмотря на то, что дикая растительность и так окружала это место. Аид, изначально возмущавшийся, был настолько ошеломлен, что не знал, о чем и думать, а когда заметил вышедших им на встречу женщин в легких нарядах, то и вовсе решил, что всё это последствия перегрева, переутомления или чего похуже. Впрочем, его такой расклад более чем устраивал.
С другой стороны, к нему наконец пришло понимание, куда он всё-таки телепортировался, но это порождало только больше вопросов. Лишь пару слов слетело с его уст, и те полушепотом:
- Индия? Вы серьезно?
“Не перепутала ли Кали координаты?” – вполне ожидаемая мысль, что посетила его голову, но долго размышлять и анализировать ситуацию ему не позволили. Женщины с прелестными формами и сияющими глазами проводили Аида внутрь, и перед его взором распростерлась совершенно иная реальность. Если снаружи дворец создавал эффект легкости, воздушности, то изнутри он был прямо-таки усеян деталями и пестрил от всевозможных красок! Росписи и резьба ранее невиданных орнаментов и сюжетов покрывали колонны, которых здесь было неимоверно много, разноцветные мозаики украшали стены, ослепляя своим блеском. Оранжевый, малиновый, бирюзовый, золотой – тут были собраны всевозможные цвета, количество и комбинации которых кружили голову. Всё помещение было пропитано благовониями, дурманившими не хуже вина, и заполнено людьми, на чьих лицах сияли улыбки и чьи взгляды были устремлены на него. Судя по их лицам и нарядам, можно было прийти к выводу, что люди эти уже давно подготовились к некоему мероприятию и теперь чего-то или кого-то ждали. Неужели они ждали его? Все высказанные слова и объяснения, больше похожие на пение, богу мертвых были незнакомы. Он не понимал их речь, но на каком-то интуитивном уровне понял, что почитают его как божество, коим он, в принципе, и является. Но разве все эти люди знают о пробуждении богов? Разве они знают его? Куда вероятнее казалось предположение, что ждали они и не Аида вовсе, а он просто очутился в подходящем месте в подходящее время. Впрочем, он даже не пытался что-то выяснить – для этого не помешало бы сначала всё обдумать, - Аид просто молча поражался. До тех пор, пока индусы не проявили желание снять с него потрепанную после битвы одежду. Своим внешним видом он совершенно не вписывался в атмосферу восточной сказки: дыры от атаки Мелинои во всех атрибутах одеяния, засохшие пятна крови, смесь пыли, пота и грязи – сочетание, достойное сумасшедшего маньяка, но никак не бога. Будь у него время, Аид бы точно не стал терпеть на себе наличие такого слоя грязи и поспешил бы принять душ, однако, как выяснилось, встреча была срочная. Правда, бог мертвых никак не подозревал, что встреча будет с индусами, да ещё и в таком шикарном особняке.
- Нет-нет, стойте! Я здесь не для это-... да не нужно стягивать с меня плащ! – он пытался отбиваться и натянуть плащ обратно, только попытки его были тщетны. Аид и сам подсознательно догадывался, что противиться столь манящему соблазну бессмысленно, но, тем не менее, продолжал это делать, - ...убрали руки от моей... Черт возьми, куда вы...!
Возмутился он уже яростно, когда понял, что с него явно норовят стянуть и штаны.
Разумеется, его никто не слушал, да и сам Гадес со временем невольно расслаблялся, а попытки сопротивления постепенно сошли на “нет”. Его пьянило благоухание и переливающиеся огни, приглашая принять участие в волшебном ритуале. Одни люди приходили, другие же покидали помещение. Одни приносили воду, молоко, мёд, посуду, травы и шелка, другие же уносили использованные “ингредиенты”. Раны Аида уже давно затянулись, несмотря на то, что почти всё тело было в крови. Однако это нисколько не смущало людей. Его омывали, натирали маслами, вытирали, после чего повторяли процедуру вновь. Мягкие, но уверенные прикосновения действовали расслабляюще, а общая атмосфера уюта рассеивала мысли, уносимые еле слышной музыкой. Аид даже получал от этого удовольствие. Любопытные, однако, способы развлечься предоставляет Орден: сначала задание, где требовалось убить богиню из ближайшего окружения, теперь церемония омовения, к которой Аид уж точно не был готов. Что дальше? Ритуал жертвоприношения? Пьеса в театре? Бал с кровавым исходом? Каким бы ни было следующее задание или место встречи, Аида уже будет трудно удивить. Если только всё вышеперечисленное, да ещё и на северном полюсе – тогда вполне может быть, но “удивление” уже будет не самое подходящее слово для того, чтобы описать его мысли и чувства.
Чистый и довольный, Аид был облачен в традиционную индийскую одежду. После водных процедур дышать стало легче, будто с него смыли огромную кучу грязи, что давила и раздражала всё это время. Аид даже забыл, что не так давно сражался с Мелиноей – напряжение ушло, и всё, произошедшее ранее, походило на самый обыкновенный сон. Впрочем, теперь бог мертвых также не был уверен в реальности происходящего, но даже если это сон, то не так уж и плох был этот сон. Главное, чтобы он не превратился в кошмар, как всегда бывает в сновидениях с таким чудным началом.
Аид подумывал прервать ритуал, пока ожидания не стали явью, ведь для этого хватило бы просто переместиться обратно и уточнить у Кали координаты, но не тут-то было! Люди, будто разглядев намеренья Аида, зашевелились. Одна индуска из всей огромной группы подошла к нему. На вид то была женщина лет тридцати, вряд ли больше, но из-за дружелюбной улыбки, которую только подчеркивала красота полных губ и большие, распахнутые глаза, обрамленные интересными узорами, она казалась куда моложе. Её ровная кожа без единого изъяна, почти не прикрытая, упругая грудь, горделивый стан, ухоженные руки, густые черные волосы – всё в ней было почти идеально, она куда больше была похожа на богиню, нежели на человека, что не могло не поражать.
Женщина произносила какие-то слова на своём иностранном, и прочими способами демонстрировала уважение, которое Аиду хоть и было приятно, но не остановило бы от исчезновения в ту же минуту, если бы эта индуска вдруг не заговорила по-английски. Произносимые слова порой бывало трудно понять из-за акцента, но это не волновало Аида. Его в первую очередь заинтересовал объект, что протянули ему и попросили надеть. То был золотой амулет, инкрустированный изображениями местных богов и людей, взаимодействующих в некоем общем танце, который точно так же исполняли все фигуры в этом дворце. Он переливался в свете огней и прямо-таки притягивал к себе, манил таинственной историей, которой моментально наделила его фантазия. Можно было бы подумать, что это всего-лишь обыкновенный аксессуар, но Аида не покидали подозрения, что сей объект является не просто сувениром для богатого туриста. Бог мертвых не торопился брать его в руки.
- Что это? – спросил он, не без интереса глянув на женщину. В миг выражение лица Аида стало более сосредоточенным и даже хмурым, когда она заявила, что амулет заблокирует его способности. Сначала Гадес даже подумал, что ослышался, но женщина на всякий случай повторила свой ответ.
Заблокирует способности? Это могло означать лишь то, что эти люди действительно знали, с кем имеют дело, что это не совпадение и уж тем более не ошибка. Этот факт, хоть и не был для него новостью, всё-таки заставил напрячься и вывел из состояния дремоты.
Значит, Кали не ошиблась.
Значит, он не ошибся.
С другой стороны, Аид знал, что в любой момент сможет снять амулет, если потребуется, поэтому пока что он не видел веских причин отказываться. Более того, его одолевало любопытство, ему хотелось выяснить, зачем были нужны все эти приготовления, как простые люди узнали о пробуждении богов, да и почему в Индии – все эти вопросы пока оставались открыты, а уйти без ответов Гадес не собирался.
После того, как амулет был надет, компания индусов отвела Аида в огромный церемониальный зал. Все шли молча, и даже когда самая просторная часть здания была достигнута, тишина продолжала сопутствовать пришедшим. Свет будто бы пропитывал помещение – как только они вошли, тысячи огней и бликов ударили по глазам, что заставило сощуриться. Тут было пусто, если не считать подобие “трона”, однако это не делало зал отталкивающим и холодным. Вырезанные фигуры богов, людей и животных украшали стены, а потолок и все открытые проемы были завешаны большими кусками разноцветной, вышитой ткани. На троне этом восседал внушительный, слегка седеющий мужчина. Он молчал, а взгляд его казался даже несколько суровым. Аид понял, что его ждали. До сего момента он Хаоса не видел, но представления, как тот может выглядеть, у него имелись. Незнакомец частично соответствовал его представлениям, что волновало только больше. Аид чувствовал напряжение. Он знал, что должен как-то поприветствовать его, но как именно следует это сделать, да и нужно ли вообще – было не ясно. Стоит ли говорить что-то или ждать, когда он заговорит сам? Бог мертвых подошел ближе и остановился, впиваясь холодным взглядом в фигуру – он испытывал не только интерес, но и сомнения, подозрения относительно правдивости своих предположений. Оставалось только надеяться, что худшие из них не сбудутся.
Второй пост.Зона комфорта есть понятие губительное, если уделять ему слишком много внимания.
Человеческие привычки — эти мелкие поводыри бренных тел — способны принести индивиду массу проблем при любой незапланированной смене обстоятельств. И чем сильней привязанность к былому, тем легче травмировать закостенелый ум.
«Травмировать», возможно, не самое удачное понятие, но если речь идет о Хаосе — его следует применить.
Ведь Хаосу нравилось ломать привычный мир в целом и отдельных людей — в частности. И если делать это приходилось болезненно и насильственно, процесс становился еще более занимательным ритуалом.
Разрушать, вносить сомнения, бередить скрытое и менять всё вокруг — такова была его непостоянная природа. Её он распространял на всех, кто так или иначе оказывался рядом. Все подминать под собственную волю — таковы отголоски этой природы в чертах человека.
В нашем случае особенно эти отголоски видны были в особенном человеке. Его присутствие ощущали все: ему поклонялись, его боготворили, его обожали. Он и сам возомнил себя богом этого смешного, уютного королевства на двести персон. Он был одурманен, искренне веря в собственную, особенную исключительность. То был мирок, наполненный фальшью, которую никто не мог опознать.
И бога этого мирка звали Ричард Вэйсон.
Владелец успешной сети общепитов, дважды разведенный сорокадвухлетний Вэйсон представлял собой фигуру внушительную и болезненно тщеславную. Ричард очень любил занимательные шоу. Ричард легко поддавался влечениям.
Ричард был идеальным кандидатом.
Здесь, в Индии, он мог с широким размахом организовать все необходимое для осуществления собственных желаний. Этот особняк, только частично соответствующий традиционным индийским, эти люди, нанятые когда-то по прихоти куда больше, чем по необходимости —
все это было позой, спектаклем, сказкой на ночь. Сказкой для кого — это вопрос.
Помешательство, которым он в какой-то миг заболел, стало его смыслом жизни. Вера в свою божественную принадлежность сделала его одержимым.
Что-то, разумеется, подпитывало эту веру.
Откровенно говоря, все присутствующие в этом особняке люди были немного сумасшедшими. И вера их всех, конечно, была исключительно искренней. Вэйсон, несомненно, был богом; окружающие, несомненно, были избранниками бога. В этом не было сомнений настолько же, насколько их не было в естественности данной ситуации.
Скрупулезно создавать одну большую и веселую иллюзию было занимательно. Ведь Хаосу нравилось ломать привычный мир в целом и отдельных людей — в частности.
- Сомнения, написанные на твоем лице, должны волновать тебя куда меньше собственного провала.
Ричард смотрел на представшего перед ним Аида с тем самоуверенным высокомерием, которым страдают только люди. Впрочем, «в волчьей стае веди себя по-волчьи», так что Аид принял подобную позу без удивления — вполне ожидаемо от Хаоса подавать себя с претензией. Это показалось бы ему даже забавным — ведь Аид многие вещи находил забавными, даже если по сути они таковыми не являлись; его ограничивала лишь настороженность. Он пристально смотрел на этого серьезного, даже напыщенного человека с грубоватыми чертами лица, испорченного потаканием собственным слабостям. То было неприятное лицо. Несомненно, исходила от него та знакомая энергия, которой приветствовали друг друга все пробудившиеся. Но почему она казалась настолько слабой? Будь у Аида время поразмыслить над этим, он нашел бы ответ на причину терзавшего его подозрения.
- Я могу говорить?
- Изволь.
Аид приосанился и сделал глубокий вдох. Странно, но эта вещица, надетая ему на шею, теперь казалась в разы тяжелей, и неприятно давила на грудную клетку.
- Не могу скрывать, что последнее задание вызвало определенные трудности. Но раз уж я оказался здесь, значит, эти трудности входили в чей-то план.
Он поднял внимательный взгляд, что мог бы показаться дерзким, если бы не выражал собой спокойную и вполне безобидную уверенность в собственной правоте. Ричард нахмурил толстые брови.
- Твое дело не внедряться в суть планов Ордена, а выполнять его приказы! - громогласно заявил он, подавшись вперед всей своей массивной тушей.
Аид почувствовал неловкость, смешанную с недоумением. Неужели его призвали сюда, чтобы Хаос лично отчитал его за эту незначительную оплошность? Или же он ждет какого-то признания? Но ведь это он здесь — жертва обстоятельств! Ведь уже не было секретом, что их бой с Мелиноей был подставным — зачем продолжать эту комедию?
- Я старался изо всех сил, но даже у меня они ограничены.
Он, конечно, лукавил. Был момент, и не один, когда ему с легкостью удалось бы устранить противницу. Ему помешало нечто, названное людьми «ностальгией». Но так было только вначале. Аид уже успел множество раз обдумать этот факт, но
найти объяснение не удавалось. В те несколько мгновений Мелионоя была совершенно другой. Её силы казались неиссякаемыми, в то время как его таяли на глазах. Впрочем, не было ли это оправданием собственной жалости? Действительно, в какой-то миг она могла перехватить инициативу, но разве он сам ей это не позволил?
Ричард, словно прочитав его мысли, отметил холодно:
- Здесь дело не в нехватке сил, а в былых привязанностях.
И если бы это не было так нагло вырвано из его головы, Аид, быть может, и сам пришел к этому заключению — неважно, какое наказание последовало бы за этим признанием. Он отвел пылающий взгляд куда-то в сторону; этот взгляд отмечал собравшихся в палатах зрителей — многочисленных слуг, разодетых в красочные ткани, словно выбравшихся на карнавал. Все они молча и торжественно наблюдали за происходящим спектаклем. Никогда бы Аид не подумал, что окажется в столь идиотской и утомляющей ситуации. Кажется, от него ждали молчаливой покорности. Но его невыносимое упрямство взяло верх:
- При всем уважении — это не так. Я не мог выполнить задание, потому что... - он на миг сцепил зубы, явно не желая произносить это вслух, - ...она оказалась сильней.
И как только эта фраза была произнесена, Аид вдруг ощутил странное облегчение. Сомнения мгновенно улетучились.
Ричард величественно приосанился.
- В этом случае, именно ей стоит занять твое место. Увести!
Недоумение, которое он испытывал до этого, сменило теперь настоящее бешенство.
«Что за дурдом здесь, черт возьми, происходит?!» - отмечал он мысленно, поражаясь нелепости этой ситуации. Судья Ордена всё видела — он проиграл, и это не могло стать для Хаоса неожиданностью! Или он хотел выслушать тому объяснения и все равно его прикончить?
На кой черт тогда все эти приготовления и церемониал!
Аид не стал ждать, когда к нему приблизятся — он мгновенно принял боевую стойку и метнул пару огненных шаров... Верней, он должен был это сделать, но вместо этого кожу, что соприкасалась с медальоном, о котором он уже успел забыть, яростно обожгло, и он судорожно зарычал, поежившись от боли. Но не успел он и опомниться, как все вокруг, будто по щелчку, разом повалились на пол. В единый миг, в одну секунду, как будто по приказу.
В зале воцарилась гробовая тишина.
Аид судорожно осматривался. Он был совершенно сбит с толку. Неужели все по каким-то немыслимым причинам умерли? Он перевел настороженный взгляд на Ричарда, который, раскрасневшись от гнева, теперь напоминал перегоревшую лампочку. Большая его голова безвольно повисла; это же случилось и с крепкими ладонями. Не успел Аид хоть немного приблизиться к созданию, которое он считал в разы сильней — в зале раздались торопливые, уверенные шаги, заставившие его снова ощетиниться и готовиться атаковать. Аид в очередной раз забыл, что силы его каким-то образом блокировались.
Вышедший из-за ширм человек, шагающий в его сторону, произвел на Аида весьма забавный эффект — от непоняток, изумления и даже какой-то ошарашенности, тот готов был разнести здесь всё к чертовой матери. Кажется, этот день бьет все рекорды по спектру эмоций, что довелось испытать богу в сущности совершенно безэмоциональному. Но даже его стойкость сегодня дала трещину, и он во все глаза и с написанным на лице изумлением смотрел на юношу, совершенно отличающегося от всех присутствующих не только наглой самоуверенностью, с которой он расхаживал во владениях Хаоса (?), но и внешностью, и одеждами. Ему нельзя было дать и двадцати пяти, но деловитость и ледяное спокойствие, исходившие от него, создавали впечатление, что перед тобой не просто состоявшаяся, но и весьма успешная, личность. На ходу он скидывал плащ, припорошенный еще не успевшими растаять снежинками. Черный строгий гольф, обтягивающий его худую фигуру, теплые штаны и ботинки, оставляющие после себя следы грязи, а также черные кожаные перчатки делали его наряд совершенно абсурдным. Стояла невыносимая жара, и он здесь выглядел пришельцем. Разумеется, в сущности так и было — Аид сразу догадался, что перед ним очередной бог, телепортировавшийся, по всей видимости, с Северного полюса.
- Прошу прощения за столь идиотский прием, - неожиданно проговорил незнакомец, заставив Аида только сильней сжать кулаки.
- Что...
- Отвратно вышло. Несмотря на то, сколько времени и сил я на него потратил...
К еще пущему удивлению Аида, незнакомец не просто не желал на него нападать, но и вовсе, казалось, не интересовался им. Он бойко запрыгнул на небольшой пьедестал, на котором высился этот своеобразный трон, и, стянув перчатки, взял сидящего за голову. Проникнув худыми пальцами в шевелюру Ричарда, он на несколько мгновений замер. Выглядело это более чем странно.
Аид молча следил за тем, как сквозь густые волосы пробивается слабое голубое свечение — как раз в тех местах, где его держал этот странный юноша. Так продолжалось всего несколько секунд, но за это время Аид успел сделать открытие, напрочь поразившее его.
Еще давно, в прошлой человеческой жизни, когда он был эксцентричным и претенциозным подростком, ему с другом взбрело в голову создать кукольный фильм. То была весьма дрянная работа, которую они бросили на полпути. Но возвращаясь обратно, в то время, Аид будто заново увидел и себя, и своего друга, скрупулезно корячившихся над каждой фигурой их неродившейся короткометражки.
Этот тип делал то же самое. Более упорно, более аккуратно. И фигуры его были гораздо сложней по своему типу. Как недовольный режиссер, он теперь бережливо поправлял декорации и работал над актерами, чтобы конечный продукт был как можно успешней. Он создавал что-то если не грандиозное, то уж точно масштабное. И Аид, похоже, оказался одним из первых зрителей репетиции готовящегося представления.
Или, быть может, его частью?
- Этот у меня еще не готов. В пустую голову закинуть информацию нелегко, но в дурную — почти невозможно.
Ричард снова безвольно раскинулся в кресле.
Незнакомец, спустившись, протянул Аиду руку, которую тот, памятуя об увиденном несколько мгновений назад, пожимать не спешил. Заметив нерешительность Аида, юноша усмехнулся и с небрежным «ах, да» поспешил натянуть на ладонь перчатку. Рука эта оказалась ледяной на ощупь — Аид не знал, в перчатке ли дело, или же в самом субъекте: от него веяло таким колючим холодом, что казалось, скажи Аид хоть слово, и изо рта пойдет пар.
То было очень странное чувство для места, в котором постоянно умираешь от жары.
- Кто ты?
Из всех вопросов, мучивших его, Аид умудрился задать самый нелепый — ведь он знал на него ответ. Божественная энергия, которую он ощущал до этого во всем поместье, не могла сравниться с той, что излучал этот юноша. Она давила так, что затрудняла дыхание. Похожее можно ощущать, когда находишься в парфюмерном магазине. Только то был не запах.
- Хайнц, - просто ответил тот, не прекращая рукопожатия.
Взгляд его настойчиво врезался в глаза Аида, постепенно приходящего в себя.
Почему-то этого ответа было вполне достаточно.
Третий постАид и подумать не мог, что знакомство с Хаосом (а бог мертвых не сомневался, что это - именно он) обернется неожиданным, но приятным времяпрепровождением. Похоже, это был вовсе не изощренный метод казни, и призвали его сюда ради логичного и естественного дела — отдыха.
Он никогда не видел Хаоса, да и представлял его совершенно по-другому, но это вовсе не испортило его впечатление; возможно, даже напротив. Аид к своему стыду отметил, что тот псевдо-Хаос, с которым ему довелось перекинуться парой слов, больше соответствовал его представлением о том, как должен выглядеть создатель всего и вся, нежели представший после молодой человек. Аид бы ни за что не поверил, что перед ним Хаос, если бы не энергия, исходившая от того с насыщенностью, напрочь развеивающей любые сомнения. Более того, Закари ожидал, что образ Хаоса будет величественным, даже пугающим; Хайнц же вызывал другие, довольно противоречивые чувства. От него исходило и спокойствие, и буря одновременно; он казался невозмутимым, но в голове его, несомненно, происходил настоящий ураган; он был сдержан, но в его теле бушевала энергия, быть может даже с излишком, и все это незримыми нитями передавалось собеседнику, что мог потеряться в этих контрастах и противоречиях. Хайнц был воистину хаотичен, но та хаотичность совершенно не вписывалась в привычные обозначенные рамки.
Аид не мог сказать, что боялся его, однако не раз словил себя на ощущении внушительного, странного трепета. Перед ним было настолько древнее, могущественное существо, что его трудно было назвать богом как таковым. Гадес до сего момента даже не был полностью уверен в том, что Хаос реален, а теперь он предстал перед ним во всём своём великолепии (конечно, если закрыть глаза на обычную, современную одежду и испачканные ботинки). И как на такое реагировать? Оставалось поражаться и сохранять молчание, как подсказывал разум, и Аид последовал его совету.
____________________________________
- Я отвечу только на один вопрос.
Закари не без удивления воззрился на пришедшего. Хайнц уже сменил одежду на более легкую и практичную, и пока он совершал это несложное действие, для Аида прошла целая вечность. Вопросы, умножающиеся с каждой открывающейся деталью, мучили его почти до невыносимости. Что сделал со лже-Хаосом Хайнц? Зачем нужно было это представление? Почему Индия? Почему он?
Кажется, все это так активно отражалось в путанных мыслях Аида, что Хаос справедливо решил — обсуждать всю эту мешанину себе дороже. Аид тут же вспомнил, что мысли его считываются без каких-либо усилий, и это почти возродило в нем забытый стыд.
Удивление, возникшее на долю секунды на его лице, сменила хмурая задумчивость. Он тут же отвел взгляд в сторону. Мысли мчались вихрем, было сложно выловить всего один вопрос. Однако Аид, как и Хаос, прекрасно знал, что именно волнует больше всего:
- Останусь ли я жив?
- Да.
Аид ощутил небывалое облегчение. Он плавно откинулся на спинку кресла и неосознанно потер лоб. Но последующее «по крайней мере — пока что», высказанное с небрежной задумчивостью, мигом вернуло его в состояние беспокойства. Он устремил на Хайнца внимательный и почти требовательный взгляд, но всё это, конечно, было бесполезно. Тот был еще внимательней и требовательней.
Ощущение, что он является частью какого-то масштабного эксперимента, не покинет Аида и последующие дни пребывания в поместье. Дни, полные самых разнообразных впечатлений. За это время Аид сумел осмотреть большую часть поместья и понять, что же здесь происходит. Первое, что бросалось в глаза – люди, что говорили мало, но много работали. Каждый исполнял ему отведенную роль, повинуясь беззвучным указаниям и даже не помышляя противиться. Одни неустанно приводили поместье в порядок, другие услужливо предлагали местные фрукты и разгоняли любопытных детишек. Все непрестанно улыбались и говорили всё тем же знакомым, вежливым тоном, отдающим гостеприимством и радостью. Аид вспомнил, что появление Хайнца никак не отразилось на их лицах, будто все знали о его приходе, и один лишь бог мертвых оказался не осведомлен. Они и теперь практически не реагировали на присутствие Хаоса: спокойно проходили мимо, лишь иногда останавливаясь, чтобы что-то предложить или спросить (и то у Закари имелось подозрение, что это Хайнц звал их с помощью телепатии), разговаривали между собой, иной раз даже не глянув в их сторону. Аид, слабо говоря, был удивлен таким отношением – он представлял всё несколько иначе. Быть может, ожидал более уважительного обращения к Хаосу? Даже его, Аида, встретили с уважением и обоготворением, в то время как Хаоса практически не замечали! Он был таким же гостем, как и бог мертвых. Закари хотелось возмутиться на подобное поведение смертных, но заметив, что Хайнца это нисколько не смущает, постепенно свыкся и перестал акцентировать на том внимание. Тем более, что его не покидало ощущение, что всё было именно так и запланировано.
Действительно, у него было чувство, будто представление не прекращалось. Он, как и прежде, являлся актером, за действиями которого следили тысячи глаз, а когда всё закончится, незримые судья либо оценят его актерское мастерство, либо прогонят прочь со сцены. Причем Закари больше склонялся ко второму варианту.
Аид все дни пребывания в особняке проводил в окружении людей и в компании единственного бога. Он ждал, он наблюдал, он изучал, он знакомился с создателем, который открывал всё новые грани своего характера или же подтверждал уже имеющиеся наблюдения. К тому же, спокойное течение дней позволило мыслям в голове Аида улечься, что, в свою очередь, помогло ему ближе подобраться к пониманию всего происходящего в поместье. Он чувствовал, что ответы на все терзавшие его вопросы где-то рядом, и совсем скоро он разберется – если не с помощью Хаоса, так сам.
С Хайнцом же они говорили немного, но Закари в любом случае далеко от него не уходил, хоть и прекрасно знал, что Хайнц без проблем сможет его отыскать и призвать.
Вот и сейчас боги неспешно гуляли по длинным коридорам, пока не вышли в просторный зал цвета слоновой кости, полностью покрытый плиткой и украшенный животным орнаментом. Эти детали переливались в лучах солнца, обретая всевозможные оттенки золотистого, серебряного и синего, из-за чего можно было подумать, что в местах, в которых солнечные лучи прикасались к земле, обычные орнаменты покрываются драгоценными камнями и металлами. С одной стороны зал был открыт во внутренний двор, и сквозь декорированные арки и колонны можно было любоваться экзотичными деревьями с огромными кронами зеленой листвы. Закари их уже видел, как только телепортировался, но тогда не имел возможности рассмотреть получше. Средь зеленых оттенков имелись также красные и желтые –
цветы украшали деревья и покачивались на ветру, словно приветствуя гостей. Между деревьями распростерлась каменная тропинка и стоял фонтан.
С другой стороны Аид заметил выходившие из зала комнаты. В самом зале находился наполненный бассейн.
Аид по велению индуски направился в одну из этих комнат, чтобы переодеться. Его уже не удивляло постоянное внимание смертных, сопровождавших их с Хаосом повсюду. Это стало обычным дополнением к отдыху. Более того, Аид вынужден был согласиться, что ему нравилось обслуживание. Он даже подумывал высказать это Хаосу при первой возможности, однако каждый раз эта деталь вылетала из его головы.
Правда, была ещё одна.
- Нет-нет, стойте! Это нельзя снимать ни в коем случае! – вдруг завопила одна женщина, когда Закари хотел было снять амулет. Она молниеносно подскочила к нему и заключила ладони бога в свои, будто боясь, что он может её ослушаться.
- Он сказал, чтобы вы никогда медальон не снимали, пока он сам не позволит, - решила добавить она. Видимо для того, чтобы её слова звучали весомее. Аид лишь изогнул бровь, будто спрашивая «неужели даже в бассейн - с медальоном?», но свой вопрос он не озвучил, посчитав это напрасным. Он понимал, что все эти люди повинуются воле Хаоса, вероятно, многие из них даже не понимают суть того или иного приказа, поэтому требовать от них объяснений – пустая трата времени. Они лишь будут лепетать одно и то же, и никакой новой информации от них не дождешься – Аид в этом не сомневался. Однако необходимость везде носить медальон, блокирующий способности, его уже начала изрядно раздражать. Тем более, когда Аид не мог его снять даже для купания.
Какой в этом смысл?
Аид решил, что обязательно выяснит всё у Хаоса. По крайней мере, попытается, хотя он сильно сомневался, что в случае с Хаосом поговорка «попытка – не пытка» приемлема.
Когда он вышел, Хайнц уже находился в бассейне.
- Давно вы над этим работаете? – поинтересовался Аид после того, как опустился в воду. Бог мертвых не сомневался, что Хайнц поймет, о чем он.
- Пару месяцев, – послышался ответ.
- Они отлично справляются со своими обязанностями. Этот особняк похож на маленький уголок рая на земле, как сказали бы люди.
Аид заметил легкую ухмылку на губах собеседника, но промолчал. Хаос выглядел расслабленным. Аид на какое-то время задумался, как тому, должно быть, тесно в человеческом теле, если даже он сам чувствовал себя скованным по рукам и ногам. Его удивило и то, что создатель способен расслабляться. До сих пор Аиду казалось, что Хаосу чужда усталость, тяжесть, вялость и прочие ощущения, несмотря на то, что тот был заключен в человеческом теле. Хаос сам по себе никак не вписывался в человеческие рамки.
Вода приятно охлаждала горячую кожу. Она ласкала каждый участок тела, и казалось, что дышать стало легче, а сонливость, постоянно присутствующая в такую жару, постепенно уходила. Если Аид в своём истинном обличье мог выдерживать и не такие температуры, то этому человеческому телу требовалось время, чтобы привыкнуть. А времени у него не было.
- Можно поинтересоваться, почему я всё время вынужден носить этот амулет? – вдруг молчание было прервано. Аид поднял медальон на цепочке, не снимая его. Он решил не откладывать сей вопрос в дальний ящик, - одна женщина не позволила мне снять его даже для прихода сюда. Она сказала, что для этого мне нужно ваше разрешение. Я могу его снять?
- Нет, - ответил Хайнц, на что Закари не знал, как и реагировать. Лишь брови поползли вверх от недоумения. Он подождал ещё пару минут, надеясь хоть на какое-то объяснение, но ничего не последовало. Ему даже показалось, что Хайнца это сейчас волнует в последнюю очередь.
- Действительно ли в нем есть необходимость? Я не намерен использовать свои способности здесь, - Закари продолжал гнуть свою линию.
- Ты слишком любопытен. Обычно подобное губит. Но кое-что я все же поясню.
На этом их кратковременный отдых в бассейне закончился.
____________________________________
- Эта вещь тебе мешает?
Аид, чувствовавший подвох в каждом вопросе Хаоса, ответил после некоторых раздумий:
- Не то что бы... Просто неудобно.
- Непрактично. Заряжать совсем миниатюрные вещи — пустая трата энергии. Рассеивания слишком много... - Хайнц, определенно, просто размышлял вслух, ибо голос его стал тише, а речь — сбивчивой. Аид, конечно, навострил уши, - надо будет этим озаботиться, -
завершил тот как-то торжественно и, бросив на собеседника внимательный взгляд, спросил с любопытством доктора, обращающегося к пациенту: - и неуютно, не так ли? Холодно? Давит? Болит? Колет?
Занятно, что вместо ожидаемых ответов, Аид в очередной раз сам вынужден был отвечать.
- Давит, пожалуй...
- Благодарю. Буду иметь в виду на будущее, - Хайнц остановился, и звук шагов, до этого разбавляющий его голос, замолк, - итак, что ты сам думаешь об этой вещи и её предназначении?
Аид опустил на амулет задумчивый взгляд.
- Я думаю, что она блокирует мои силы, но ума не приложу, чего может бояться... - он на миг умолк, подбирая правильные слова, - опасаться божество вашего...
- Поколения?
- Именно.
- Ты лучше моего знаешь, что определенные повреждения могут нанести непоправимый ущерб этой ипостаси. Но сомнения твои верны — амулет нужен вовсе не для предосторожностей.
Совсем неожиданно Закари ощутил неимоверную слабость, которая напрягла его ничуть не меньше слышимых слов. Он мигом побледнел, почувствовав, как будто каждая мышца его тела атрофируется в долю секунды, а воля мгновенно ослабляется.
Он не успел и сообразить, как грузно осел на мраморный пол. Осознание, что добром всё это не кончится, пришло так же стремительно. Но для каких-либо ответных действий этого оказалось критически мало.
- Это — подавление, одно из его свойств, - говорил Хайнц, не сводя заинтересованного, испытывающего взгляда с Аида, - но самое интересное — впитывание.
Закари жадно глотнул воздуха. Он задыхался, но мысли его прояснялись.
Сопротивляться сейчас было бесполезно, что-то подсказывало ему, что следует просто слушать. Но если он дослушается до того, что его просто убьют? Смысл слов Хайнца будто пробивался сквозь туман, Аиду трудно было сосредоточиться на нем.
Внимательно.
Глаза его уловили подвижный, переменчивый энергетический шар в руке говорившего.
Аид машинально поднял ладонь, готовый если не нападать, то защищаться; но огненный шар, всегда немного обжигающий кончики пальцев, в этот раз не появился.
Но самое интересное — впитывание.
В одно мгновение грудную клетку обожгло так сильно, что у Аида перехватило и без того судорожное дыхание. Тело сотряс разряд тока. Бог мертвых почувствовал смрад обгоревшей плоти. Он шире распахнул глаза и попытался сделать глоток воздуха, но тут же закашлялся.
Хайнц молча следил.
- Оно... меня высасывает... Почему?
Аид поднялся на ноги, пошатнувшись от боли и изредка покашливая. Закари понимал, что Хайнц не обязан ничего объяснять и запросто может его убить. И почти пожалел о своем любопытстве. Впрочем, это не было похоже на попытку убийства.
Аид не сомневался, что, если бы Хаос решил от него избавиться, он запросто мог бы пустить такой поток энергии, что поглотил бы тело целиком, не оставив и косточки. Он же отделался легким ожогом. И тот вскоре исчезнет без следа.
- Ты все еще не нашел ответ?
Не успел Аид толком прийти в себя и осмыслить происходящее, как тут же снова ощутил это давящее, мерзкое чувство слабости и безнадежности. Мышцы его снова будто перемкнуло. На какой-то миг, казалось, притупилась даже боль. Вся его оболочка будто поблекла, и глухая безжизненность — единственное, что в нем осталось.
Энергетический шар вновь замерцал в ладони Хайнца. Аид судорожно сцепил зубы. В следующий миг тело его снова разразилось болью — теперь она была близка к невыносимой. Он вскрикнул.
- Почему ты не атаковал? - как ни в чем не бывало интересовался Хайнц, подходя ближе.
Аид, тяжело дыша, поднял на собеседника гневный взгляд.
- Потому что эта дрянь блокирует все мои способности, вот почему!
- Неужели? - Хайнц выглядел задумчиво, - ты в этом точно уверен?
- Более чем!
- Весьма интересный эффект.
К пущей злости Аида на губах Хайнца мелькнуло подобие улыбки.
- Какой к черту..!
- В первый раз твои способности были заблокированы мной — такая безделушка на подобное не способна, - Хайнц небрежно усмехнулся, - для блокировки нужно вдвое больше силы, а подобное расточительство — средство дураков. Эта вещь делает кое-что другое...
Он вытянул ладонь, предлагая Аиду снять амулет. Недоумевающий, сбитый с толку, тот повиновался. Хайнц взял амулет, и изумление Аида достигло апогея, когда в другой руке Хайнца возник огненный шар. Он горел ярко, жадно и болезненно знакомо. Смысл происходящего начинал доходить до воспаленного сознания.
- Это... мои...
- Да.
Еще несколько мгновений шар продолжал игриво мерцать в его ладони, но неожиданно задрожал и поблек так же быстро, как и появился. Хайнц опустил руку, и Аид заметил, что пальцы этой руки почернели почти до основания.
- Эффект, к сожалению, минимальный, - продолжал говорить Хайнц, пряча амулет в карман, - за три дня нарабатывается лишь семнадцать секунд. Чем меньше площадь, тем хуже впитывание.
Аид, постепенно восстанавливающийся и очухавшийся, напряженно нахмурился.
- Эта штука впитывала мои способности? Все это время?
- Энергию. Включая божественную.
- Но почему я не смог... ничего сделать?
- Это хороший вопрос, - Хайнц почесал затылок, отчего в какой-то момент выглядел совсем как нормальный и слегка растерянный человек, - впитывание усиливается, когда объект использует божественную энергию. Поэтом я хотел, чтобы ты её использовал, но в то же время не хотел получить на себя удар. Но второй раз... - он взглянул на Аида каким-то другим, горящим взглядом, - это интересно.
Последний пост.От беспокойных метаний, даря то жар, то холод, покрывало нагло змеилось между ног и напряжённых пальцев. К трём оно соскользнёт на прохладный, немного скрипучий пол, будто устав от этих нескончаемых лихорадочных порывов, и подарит ощущение неестественного, невозможного в этих краях холода. Тело покроет озноб, но даже это не заставит его вырваться из цепкой хватки явления, которое он давно успел позабыть.
Сон – замечательное состояние. С его помощью организм способен вселять в нас всякую уверенность. Он может подарить нам чувство невесомости. Может спровоцировать страх. Может даже блокировать боль.
Что есть сон для таких как он? Приятная, занимательная привычка, не более.
Привычка, что забавно, неискоренимая. Ведь в ней нет никакого реального смысла. Как и пища, сон теперь не являлся необходимостью. Однако человек внутри него (побеждающий в такие моменты) продолжал следовать этой традиции, заставляя выполнять ритуал каждую ночь. Он говорил своему телу «устань», когда как себе – «я устал». Возможно, так подобные ему защищали человеческую психику.
Этой ночью что-то было не так. Он не смог бы это понять только проснувшись. Что-то держало его в состоянии, когда он не мог сказать своему телу «перестань». Бессилие. Как будто еще одна ирония судьбы.
Мечась на кровати, он был погружен в сон настолько глубокий, что сейчас его нельзя было назвать одним лишь усилием воли. Он видел абсолютно бессмысленные проекции. Видел слишком крепко. Как будто что-то упуская.
Но когда терпеть уже стало невозможным, его вышвырнуло из этой фиктивной реальности одним резким, грубым толчком. Вышвырнуло как из кошмара, которые он давно забыл, как из глубины, в которой едва не захлебнулся, и на один обманчивый миг к нему пришло спокойствие и расслабление. Только на один, ведь на поверхности оказалось куда невыносимей.
Прилипла к телу смятая мокрая простынь – вот они, те «волны», в которых он так неуютно плескался. Холод, что минутами ранее проникал как будто под кожу и заставлял беззащитно съеживаться, сменила невыносимая, удушающая горячка. Но первое, что он почувствовал с ясной отчетливостью – боль, сомкнувшую все тело и пронзившую затылок; настолько свирепую, что захотелось только испугаться и расплакаться, как когда-то в детстве, в минувшей жизни, в минувшей вселенной. Эта мысль показалась ему смешной. Но смеяться он не мог.
Он встал, стараясь производить как можно меньше движений. Стопы обожгло, как будто под ними рассыпали битое стекло. Чрезвычайная, неотразимая слабость сковала каждую мышцу, и если бы он мог – он бы злился отчаянно и страстно. Это было слишком невероятно. Но это было.
Каким-то образом он оказался возле умывальника. Свет яростно впился в глаза, а вода иголками вонзалась в кожу. Мысли быстро сменяли одна другую – путаясь, они производили в бредящем мозгу настоящую феерию, порождая теории самые различные. Переутомление, вирус, отравление... смерть? Он поднял воспаленный взгляд и устремил его в собственное отражение. На него смотрел человек подкошенный, постаревший, осунувшийся. Серое лицо казалось чужим, а болезненно горящие глаза пугали своим жадным, лихорадочным блеском. Несомненно, он болен, но только он успел осознать и оформить эту мысль, как от очередного разряда боли его подкосило и прибило к полу. Он застонал – тихо и удивленно; он понимал – подняться сил не будет.
Он не был уверен, что последующее не оказалось плодом воображения его больного мозга. Когда явился Хайнц, он уже почти не соображал.
- Не сопротивляйся, - говорил чей-то голос – и знакомый, и нет.
«Чему?»
Вторжению.
______________________________________
Закари проснулся от дыма сигарет. Этот запах стал для него ошеломляющим, поэтому он очнулся быстро, в один единый миг, как будто нажав на переключатель. В таких случаях сознание берет контроль над подсознательным моментально, и кажется, что ты не спал вовсе.
А спал ли?
Первое, что он отметил, открыв глаза – чужая комната. Это заставило его инстинктивно напрячься и приподняться, ведь медведь в чужой берлоге – беззащитный медведь. Но стоило ему обнаружить, к слову, не без удивления, Хайнца, расслабленно стоявшего у окна в одном халате, как былое его напряжение тут же улетучилось. Он просто не мог испытывать напряжение рядом с тем, кто выглядел так уютно и по-домашнему. Тот, конечно, и курил.
- Доброе утро.
- Доброе… - Зак ответил неуверенно, - где я?
- Ты не помнишь где уснул?
Закари задумчиво нахмурился. Последнее, что он помнил четко – это отражение в зеркале. После все было окутано туманом. Образы, которых быть не могло и не должно, изредка мелькали в памяти подобно взрывающимся звездам в ночном небе, - мглу это не рассеивало. Он покачал головой.
- То есть ты вообще ничего не помнишь? – уточнил Хайнц с оттенком интереса в голосе.
Этот вопрос заставил Зака насторожиться. Впрочем, ответ пришел сам. Он осознал, что находится в комнатах Хайнца почему-то именно сейчас. Действительно, сомнений быть не могло – просторное, полупустое помещение с обстановкой сдержанной и почти безликой, - что могло лучше подходить такому человеку? К тому же, здесь было довольно холодно. И как-то удивительно знакомо.
Здесь было именно так, как могло быть в берлоге этого медведя.
Однако это было не единственным открытием.
- Почему я голый?
Это вырвалось непроизвольно, и, в сущности, не являлось критически важной информацией, но Зак не успел сдержать этот вопрос. В нем прозвучало нечто более значимое, чем любопытство.
Ему действительно нужно было знать.
Хайнц сделал последнюю затяжку и погасил сигарету. Его задумчивое и (Закари мог бы в этом поклясться) усмехающееся «не знаю» утонуло в последнем выдохе терпкого дыма. Зак резко выдохнул. Не получать ответы на вопросы довольно сложные – это еще можно понять. Но когда речь идет о такой мелочи!
Тогда почему эта мелочь тебя должна волновать?
- Как твоя метка? – спросил Хайнц, подходя ближе.
Зак только теперь вспомнил, что всякие синдромы, которые прошлой ночью казались если не предсмертными, то уж точно убийственными, теперь исчезли без следа. Он чувствовал себя превосходно. Тело его было полно сил, а ум – ясности. Только память не желала возвращать утраченные и несомненно важные воспоминания. Он торопливо ухватился за затылок и неожиданно для себя зашипел. На кончиках пальцев осталось немного крови.
- Почему она… Что произошло вчера?! – Закари старался говорить сдержанно, но тон его все же оказался повышенным.
Хайнца это, впрочем, не трогало. Он был исключительно беззаботен.
- До кризиса или после?
- Кризиса..?
«После..?»
Хайнц положил ладонь на затылок Зака, заставив нагнуться. Метка кровоточила.
- Пока не трогай. Пару часов – и пройдет.
- Я не понимаю…
- Понимаешь, - отрезал Хайнц неожиданно резко, - а если забыл, то прислушайся к ощущениям.
Зак недоуменно нахмурился и после закрыл глаза. Недоумение его становилось все сильней, пока кое-что – настолько незаметное, что он моментально понял, что все утро игнорировал это чувство, - вдруг не взыграло в его теле с особенной силой, не заметить которую теперь было невозможно. Осознание пришло мгновенно, как былое пробуждение. Он вздрогнул.
- Это… энергия. Внутри меня, - он открыл глаза. В какой-то момент перед его взглядом все расплывалось, пока внезапно не пришла четкость – резкая и насыщенная, - она не моя.
- Это не просто энергия, - Хайнц отпустил его, и когда Зак поднял свой взгляд, тот посмотрел на него с особой, торжествующей внимательностью, - это доказательство твоей преданности и желания сотрудничать. И теперь она настолько же твоя, насколько моя.
- Так значит вчера ты направил её? Поэтому мне было так хреново?
Это прозвучало почти как обида. Зак и сам это заметил. Его это даже развеселило.
- Нет. Я направлял её всё то время, что ты здесь находился. Вчера ты захотел её принять, - Хайнц окинул собеседника внимательным, оценивающим взглядом, - хотя для твоего тела это оказалось серьезным испытанием.
Двусмысленность этой ситуации уже бревном била по глазам. Закари, сделав глубокий вдох, потер саднящую шею. Он сделал самое приятное и последнее открытие, что его поразило. Ощущение давления, которое он не понимал, к которому не прислушивался, которое сопровождало его каждую секунду где бы он ни был, - исчезло. Ему было легко настолько, насколько это возможно. Ему было свободно.
- Мне нравится.
Зак смотрел прямо, уверенно, внимательно. Так, как нравилось Хайнцу.
Так, как жаждал Хаос.
- Тогда добро пожаловать, - ответил он удовлетворенно, - и одевайся. Мы, наконец, можем приступить к делам.