Воркшоп по сторителлингу.

С пятницы до воскресенья я был на воркшопе по сторителлингу, поэтому последние несколько ночей спал очень мало. Теперь такой сонный и вялый.

Он проводился в универе, где я учился, так что я был рад снова увидеть знакомых преподов. Многие из них были классные.

На воркшопе собралось много людей. Сначала мы слушали речи, а потом получили задание сделать проект. За полтора дня нужно было сделать локацию, которая сама по себе рассказала бы историю. Без персонажей, текста или озвучки.

Рассказать историю через окружающую среду - это когда ты создаешь какую-то локацию, а человек, глядя на неё, изучая её, задается вопросами "что это за место?", "что тут произошло/происходит?", "живет ли здесь кто-нибудь?", "я здесь один или есть и другие люди?" и тому подобные вопросы. Таким образом зритель сам в своей голове создает историю, додумывает детали, приукрашивает, видит знаки и намёки даже там, где их может не быть. Ты только подталкиваешь его в нужном направлении.
Задача дизайнера - создать такую окружающую среду, которая вызывала бы у человека определенные эмоции. Чтобы она имела определенную атмосферу, благодаря которой человек сам расскажет сказку.
Такое обычно делается в комп.играх, фильмах и анимации.

В общем, всех желающих поделили на группы. Я оказался в группе из 3 человек (включая меня). Так как у этих людей были вообще другие специальности, то в том, что касается создания игр/видео/анимации, я имел больше всего опыта и знаний. Поэтому я опасался, что всё придется делать мне, но ребята оказались довольно смышлеными и полезными, так что мне не пришлось всё делать одному.

Всю субботу с утра до ночи мы работали над проектом. В субботу я и вовсе вернулся домой после двух ночи, так что нормально поспать возможности не было.

Зато нас кормили пиццей и давали бесплатное вино, а в субботу вечером ещё и глинтвейн. Когда ты немного пьяный, то усталость и раздражение уходят на второй план. Тогда мне уже было пофиг на то, что ночь и мне долго ехать домой, а в след.день рано вставать. Было лампово.

В воскресенье проводили конкурс, где нужно было показывать то, что получилось, и выбирался победитель. Забавно то, что главный приз получила моя группа. Идея у нас и вправду хорошая и актуальная, хоть и совершенно простая, но над исполнением можно ещё работать и работать. К сожалению, у нас не было времени. Я даже не сомневаюсь, что если бы нам дали ещё хотя бы пару дней, то результат получился бы намного лучше.

---

Есть ли настоящее? Немного размышлений от ЧЭ~БИ. Но больше все же -БИ.

Вы когда-нибудь задумывались о том, что всё, что мы видим - это отражение прошлого? В этом мире нет ничего абсолютно статичного и постоянного. С каждой минутой, с каждой секундой наше состояние хоть немного, но меняется - даже описывая его словами, вы передаете то, что почувствовали и осознали. Даже если вы пребываете в подавленном настроении какое-то время, вы можете считать, что находитесь в этом состоянии здесь и сейчас, но это не совсем правда. Для того, чтобы осознать всю палитру, составляющую ваше энергетическое состояние в этот конкретный момент, требуется некоторое время (пусть даже секунды). Для того, чтобы всё это озвучить и донести до другого человека, необходимо ещё больше времени. Получается, то, что вы осознали и озвучили, уже немного другое состояние, нежели то, в котором вы пребываете после того, как осознали и озвучили. Особенно, если во время осознания и обдумывания своего состояния появилось кратковременное раздражение из-за потребности его озвучить понятно; или же возникло облегчение, которое появляется, если чем-то тягостным поделиться с близким человеком. Все эти мимолетные изменения делают изначальное энергетическое состояние другим, даже если по большому счету настроение осталось прежним. Словами вряд ли удастся передать настоящее.

Но давайте вернемся к визуальной информации. Можно ли увидеть настоящее?
Чтобы ответить на этот вопрос, давайте обратим свой взор на космос.

В общем, вот видео на английском:

Коротко о том, о чем рассказывается в видео:
Всё, что мы видим - это отражение света. Скорость света - примерно 300 000 км/с. Это означает, что даже лучу света, чтобы из одной точки добраться до другой, нужно какое-то время. Чем больше расстояние - тем больше времени нужно, чтобы свет его преодолел и достиг наших глаз. Поэтому луну мы видим на 1.3 световые секунды в прошлом. Солнце мы видим на восемь световых минут в прошлом, что означает, что оно уже восемь минут как изменилось. Марс мы видим на 14 световых минут в прошлом. Альфа Центавра - самая близкая тройная звёздная система - находится на расстоянии примерно в 4 световых года от нас. Т.е. мы наблюдаем эту систему на четыре года в прошлом, что означает, что она уже четыре года как изменилась, но мы этого не видим. Увидим лишь после очередных 4 лет.

Давайте посмотрим на другую галактику? Самая близкая к нам галактика - Андромеда. Она находится на расстоянии в 2 500 000 лет. Если инопланетные ученые захотят узреть землю, они увидят её такой, какой она была два с половиной миллиона(!) лет назад, где никаких технологий, городов и цивилизаций не было и в помине. Они увидели бы австралопитеков и не имели бы ни малейшего представления о том, насколько продвинулась человеческая цивилизация в своём развитии. Даже если они нас видят, то наверняка считают, что люди - это какая-то неразвитая форма жизни, с которой невозможно будет выйти на контакт.

Всё, что можно узреть с других планет, солнц и галактик, непременно будет картинкой из прошлого. Точно так же и люди наблюдают за множеством сверхнов, которые возникли с самого момента зарождения вселенной. Представьте, их может уже и не быть! То, что мы наблюдаем с помощью мощнейших технологий, может быть уже давно исчезнувшим. Наличие определенных звезд, сверхнов и туманностей является лишь отражением прошлого и призраком настоящего, о чем мы узнаем лишь спустя тысячи, возможно миллионы лет!

Так что настоящее - это всего-лишь иллюзия.

---

Multiplanet Species.

Космос - одна из тех тем, которые захватывают меня невероятно сильно. Порой невыносимо думать - в положительном смысле, ибо настолько сильно переполняют эмоции, что становится сложно сосредоточиться, дышать и осознавать окружающую реальность! - насколько могущественным, неизведанным является космос и насколько безграничны его просторы, что даже измеряются не какими-то жалкими милями или километрами, а световыми годами! Тысячами, миллиардами световых лет! Разве это можно уместить в голове? Глядя на масштабы космических катастроф и трагедий становится очевидно, насколько смешны и нелепы человеческие проблемы на фоне всего того, что происходит за пределами земли. Когда у меня возникают депрессивные мысли, я начинаю думать о том, что в центре нашей галактики находится сверхмассивная черная дыра, непрерывно поглощающая нашу реальность, уносящая её в невозвратное небытие, и мне становится спокойно. Что значат мои проблемы на фоне подобного события? Какой-то ерундовый пшик, да и только! Меня восхищают и ужасно пугают черные дыры, как и прочие космические объекты и явления, на которые повлиять не могу ни я, ни какое-либо другое живое существо. Впрочем, чем сильнее пугают, тем сильнее восхищают - если подумать, между этими чувствами есть некая связь.

Так вот, я очень заинтересован в том, что касается исследований космоса и перспектив человечества, поэтому в свободное время читаю статьи и смотрю познавательные видео и документальные фильмы на эту тему. Не так давно я узнал, что Илон Маск, генеральный директор и главный инженер компании SpaceX, разработал план по колонизации Марса. Нет, это не шутка и не прикол. В настоящее время SpaceX занимается созданием концепта ракет, требующих как можно меньших затрат, а так же тестированием запуска ракет, их посадки, пополнения запасов в космосе и тому подобных технических деталей, невероятно важных перед полетом на Марс. По таймлайну SpaceX, первые две ракеты должны быть отправлены на Марс в 2022 году, а первые ракеты с людьми - в 2024 году. Как знать, успеют ли SpaceX всё сделать до установленных ими же дедлайнов, но буду надеяться, что если сроки и сдвинутся, то не намного.

К тому же, НАСА также планирует полеты на Марс, только через луну, и ближе к 2033 году. Так что где-то с 2020 годов стоит ожидать активной конкуренции между этими двумя компаниями (? не уверен, что НАСА можно назвать компанией, но энивей). Должно быть интересно.

А вот, собственно, видео от SpaceX, демонстрирующее их план по колонизации Марса:

Выглядит амбициозно и восхитительно, не правда ли? Представляю, что билеты будут стоить дорого. А так же для перелета потребуется иметь крепкое здоровье - как одно из обязательных условий, потому что сильно сомневаюсь, что люди со слабым здоровьем смогут пережить полет на Марс и жизнь там же, ведь и гравитация, и температуры там сильно отличаются от тех, что на земле. И я это ещё не говорю про психологическое состояние, потому что подобное событие повлияет и на него тоже.

Однако я бы согласился лететь на Марс, но не на первых ракетах, а то мало ли. Пока ведь не ясно, насколько это безопасно для человека. И насколько надежными окажутся постройки на Марсе. К тому же, к моменту запуска первых двух ракет с людьми построек на Марсе будет не так уж много, что не очень радует. Чем там людям заниматься, кроме привыкания и изучения Марса? Вот когда город разрастется и станет надежным, безопасным местом для жизни и с возможностью поддерживать связь с землей - тогда другое дело!

А вы полетели бы на Марс?

---

Тест на Эмоциональный интеллект и статья об алекситимии.

Нынче многие в моей ленте проходят тест на Эмоциональный интеллект Ну а я что, лох что ли, чтоб не пройти за компанию? Вот и я прошел тест, и получил 62. Слава богу, аутистом не являюсь, потому что для них коэффициент эмпатичности - 20. Среднее же значение EQ для контрольной группы - 42, так что у меня ещё не всё потеряно, хехе.

После того, как я прошел тест, я решил погуглить "Эмоциональный интеллект" и наткнулся на интересную

статью об эмоциональной слепоте и невозможности вербализовать свои эмоции.

статью об эмоциональной слепоте и невозможности вербализовать свои эмоции:

Есть на свете люди, которым неведомы радость, печаль, любовь... Иногда это связано с нарушением мозговой деятельности, получившим в современной науке название "алекситимия". Корреспондент BBC Future попытался выяснить, какие трудности возникают у тех, кто живет с таким нарушением, и какие преимущества оно дает.

Калеб рассказывает мне о рождении сына, которому сейчас восемь месяцев.

"Вы слышали, наверное, как родители рассказывают о тех чувствах любви и радости, которые их охватили при виде своего новорожденного малыша?", - спрашивает он.

"Ну так вот, - продолжает мой собеседник после драматической паузы, - я ничего подобного не почувствовал".

Собственная свадьба тоже мало его тронула. Пытаясь объяснить свое тогдашнее состояние, он приводит метафору бродвейского шоу: в зале сидит публика; она эмоционально вовлечена в театральное действо; а за кулисами тем временем дежурят рабочие сцены, которые, оставаясь безучастными к спектаклю на чувственном уровне, участвуют лишь в техническом его осуществлении.

На собственной свадебной церемонии Калеб, в отличие от большинства участников этого волнующего события, прилива чувств не испытывал.

"Я исполнял свою роль чисто механически", - говорит Калеб (свою фамилию он попросил не называть).

Даже когда его невеста направлялась к алтарю, единственное, что он почувствовал, - это приливающую к щекам кровь и тяжесть в ногах; в сердце же он не чувствовал ни радости, ни счастья, ни любви...

Калеб признается мне, что вообще никогда не испытывает эмоций - ни позитивных, ни негативных.

Мы познакомились на интернет-форуме для людей с так называемой алекситимией - это своего рода эмоциональный дальтонизм, который лишает человека способности различать и выражать разнообразные чувственно-эмоциональные нюансы.

Из тех, кто страдает этим нарушением, около половины - аутисты. Однако Калеб и многие другие "алексы" кроме безэмоциональности не проявляют никаких других аутических черт, таких как компульсивное (навязчивое) поведение, например.

Что значит "влюбиться" для того, кто в принципе неспособен почувствовать к другому любовь или даже симпатию?

Глубокое изучение "эмоционального дальтонизма" может пролить свет на целый ряд сопутствующих заболеваний, таких как анорексия, шизофрения, синдром раздраженного кишечника.

Истории, рассказываемые на форуме членами алекс-коммюнити, заставляют нас заново переосмыслить эмоциональные переживания, которые, казалось бы, мы все так хорошо знаем.

Взять, например, влюбленность. Вот как может влюбиться человек, которому неведомы даже такие базовые чувства, как нежность и симпатия? Ведь именно они и зажигают в нас искорку любви...

Многослойность эмоционально-чувственной сферы

Понять, что такое "эмоциональная немота", можно на наглядном примере матрешки, многослойной игрушки, состоящей из нескольких вложенных в нее куколок, каждая следующая затейливее предыдущей.

В основе эмоционально-чувственной сферы человека лежат телесные ощущения - например, когда мы видим возлюбленного, мы чувствуем, как подпрыгивает сердце; а когда испытываем гнев, часто ощущаем желудочные спазмы.

Наш мозг приписывает каждому из этих ощущений определенную ценность - тогда вы знаете, позитивное оно или негативное, сильное или слабое.

Так аморфные ощущения обретают форму, и у эмоции появляется некий осознанный образ.

Эмоции могут иметь множество нюансов и подчас совмещают разноокрашенные переживания (например, светлая грусть).

Для описания наших эмоциональных состояний мы рано или поздно находим подходящие слова - мы способны вербально описать наше состояние отчаяния или радости, например, и мы можем также объяснить, что нас привело в то или иное эмоциональное состояние.

В 1972 году, когда алекситимия впервые была научно описана, предполагалось, что проблема возникает именно на этом последнем, лингвистическом этапе; предполагалось, что страдающие алекситимией люди на глубинном уровне чувствуют как все и что они неспособны лишь описать свое эмоциональное состояние словами.

Ученые предположили, что это может быть вызвано нарушением нормальной коммуникации между двумя полушариями мозга, которое препятствует передаче сигналов из эмоциональных центров, находящихся преимущественно в правом полушарии, левополушарным центрам, отвечающим за речь.

Такая трансмиссия необходима нам для того, чтобы вербализировать то, что мы чувствуем, объясняет Катарина Гёрлих-Добре из Рейн-Вестфальского технического университета города Ахен, что в северной Германии.

В этом можно было убедиться, когда врачи впервые попробовали лечить эпилепсию, удаляя соединяющие две доли волокна; такое хирургическое вмешательство сокращало количество эпилептических приступов, однако перенесшие операцию пациенты становились "эмоционально немыми".

Еще одно важное, хоть и менее сенсационное, открытие, сделанное самой Гёрлих-Добре благодаря томографии, состоит в том, что у людей с алекситимией нейронные связи имеют аномальную плотность.

Возможно, предположила исследовательница, это создает дополнительные шумы при трансмиссии (что-то вроде помех в плохо настроенном радиоприемнике), и связь с эмоциональными зонами, соответственно, нарушается.

Сегодня ученые уже знают, что существует много разных типов алекситимии.

Одни "алексы" с трудом выражают свои эмоции и чувства, тогда как другие (как Калеб) даже не осознают их.

Ричард Лейн из Университета штата Аризона предлагает в качестве аналогии феномен потери зрения у людей, получивших травму визуальной зоны коры головного мозга; сами глаза не пострадали; тем не менее способность различать зрительные образы утрачивается.

Подобным же образом поврежденная нейронная цепочка, участвующая в обработке эмоциональных сигналов, может мешать чувствам грусти, радости или гнева достигать сознания (если продолжить метафору многослойной матрешки, то проблема возникает на уровне второй "куклы": тело реагирует нормально, но интеграции ощущений не происходит, и, соответственно, не может сформироваться эмоциональная мысль).

"Возможно, что эмоция активизируется, и тело на нее отвечает, но человек своих эмоций просто не осознает", - говорит Лейн.

Проведенные недавно исследования с применением магнитно-резонансного сканирования (томография), выявили признаки более базисной проблемы перцепции в некоторых типах алекситимии.

Гёрлих-Добре, к примеру, обнаружила недостаток серого вещества в центрах поясной коры, отвечающих за самосознание, и предположила, что это блокирует сознательное представление эмоций.

А ее коллега Андре Алеман из Университетского центра медицинских исследований в Гроненгене, Нидерланды, обнаружил дефицит в зонах головного мозга, связанных со вниманием, в моменты, когда страдающие алекситимией люди смотрят на эмоционально заряженные картинки. У него сложилось впечатление, будто эмоции их мозг просто-напросто отказывался регистрировать.

"Мне кажется, это вполне соотносится с теорией Лейна, - говорит Алеман (первоначально он полагал, что причины у этого явления иные). - Мы вынуждены признать их (Лейна и его коллег - прим. переводчика) правоту".

Вот как сам Калеб описывает свой разрыв в сознании, который препятствует нормальной передаче эмоциональных сигналов в левую долю мозга.

Он вспоминает, как работал однажды в школьном театре. Целую неделю перед спектаклем пытался он записать нужные звуковые эффекты, но свести всё вместе никак не удавалось.

В конце концов ответственный потерял терпение и набросился на него с упреками.

"Тело мое отреагировало странным образом, - вспоминает Калеб. - Я почувствовал напряжение; сильно забилось сердце, но ум оставался безучастным... За этим было любопытно наблюдать с исследовательской точки зрения. А потом я совершенно забыл эту ситуацию".

Кажется, что никакое событие не может поколебать такое твердое равнодушие. "Чем насыщеннее эмоция, тем ярче, по идее, она должна окрашивать мое мышление, - говорит Калеб. - Но на самом деле мышление у меня более ясное и более склонное к анализу".

Есть одно небольшое преимущество: Калебу проще переносить медицинские процедуры - просто потому, что он не связывает с подобным опытом никаких негативных эмоций и не испытывает страха или тревоги.

"Я спокойно переношу всякие неприятные моменты, поскольку знаю, что в памяти у меня отсутствуют [негативные] эмоциональные ассоциации, - признается мой собеседник. - Но это значит, что позитивные воспоминания из памяти тоже вымываются".

Короткое замыкание в мозгу

Впрочем, компенсация эта несущественная - алекситимия связана, по всей видимости, с разными другими заболеваниями, в том числе с шизофренией и расстройствами пищевого поведения. Потому, наверное, что именно благодаря эмоциям мы обычно начинаем лучше заботиться о своем физическом и ментальном здоровье.

Более точное определение алекситимии помогло бы лучше понять природу сопутствующих расстройств, а также больше узнать о различиях между разными видами аутизма.

Джефри Бёрд из лондонского Королевского колледжа отмечает, что, вопреки стереотипам, половина аутистов вполне способна к восприятию других людей на эмоциональном плане и к адекватным эмоциональным реакциям, а те, которые испытывают трудности с социализацией, обычно страдают алекситимией.

Поэтому он полагает, что разграничение этих двух видов расстройств приведет к более адекватному уходу и лечению.

Пока же остающееся недопонимание в этой области часто мешает аутистам получать ту помощь, которая им действительно требуется.

"Я работал с одной женщиной-аутистом, которая хотела стать помощником по уходу за больными, - говорит Бёрд. - Но ей отказали - под предлогом, что она якобы не способна на эмпатию. Однако проведенное нами исследование показывает, что у многих аутистов нет проблем с эмоциями."

Дальнейшая работа в этом направлении могла бы также прояснить загадочную связь с соматическими заболеваниями, такими как хронические боли и синдром раздраженного кишечника, которые у больных алекситимией встречаются необычно часто.

Лейн предполагает, что причина состоит в своего рода "коротком замыкании" в мозгу, которое является следствием "эмоционального дальтонизма". По его словам, осознанное восприятие эмоций помогает затушить физические ощущения, связанные с той или иной эмоцией.

"Если ты можешь осознанно обрабатывать эмоцию, позволяя ей расти и развиваться, если ты подключаешь фронтальные зоны мозга, то задействуются механизмы, модулирующие процессы в теле сверху вниз", - говорит Лейн. Однако без эмоционального выхода ум может застрять в физических ощущениях, что приведет к усилению реакций.

По словам Гёрлих-Добре, "они ( "алексы" ) гиперчувствительны к ощущениям в теле и не могут ни на чем другом фокусироваться, что возможно является одной из причин хронических болей, которые они испытывают".

Некоторые исследования действительно показали, что "алексы" необычно чувствительны к ощущениям в теле, хотя результаты других экспериментов эти выводы опровергают.

Описания физических ощущений часто доминируют в рассказах Калеба о трудных моментах в его жизни, таких как расставание с семьей.

"Вообще я не скучаю по людям, мне кажется. Если я уезжаю и долго кого-то не вижу, жизнь у меня идет по принципу "С глаз долой, из сердца вон", - признается он. - Но если пару дней со мною рядом нет моих жены и ребенка, то я физически ощущаю давление или стресс".

Восстановление связи с потерянными чувствами

Есть надежда на то, что в конце концов врачи установят причины алекситимии и помогут своим пациентам избежать эффекта "снежного кома" при ее воздействии на организм.

Калеб полагает, что его заболевание возникло при рождении и могло быть вызвано генетическими факторами. Особенности воспитания и эмоциональная отзывчивость родителей тоже могут играть здесь определенную роль.

Но есть люди, которые становятся "алексами" в результате психологической травмы, нарушающей их способность обрабатывать некоторые или даже все эмоции.

Лейн представил меня одному из своих пациентов, Патрику Дасту, который в детстве подвергался насилию со стороны отца-алкоголика, так что в какой-то момент даже возникла угроза его жизни.

"Однажды вечером, когда он вернулся домой, они с мамой в очередной раз поругались. И тогда он сказал: "Вот пойду схожу сейчас за своим ружьем и застрелю вас всех". Мы побежали к соседям и из их дома вызвали полицию".

С тех пор прошло несколько десятилетий, а для него все это время было проблематично понимать и интерпретировать свои эмоции, особенно страх и гнев, которые он до сих пор испытывает по отношению к своим родителям.

Даст подозревает, что в результате у него развилась фибромиалгия - диффузная мышечно-скелетная хроническая боль и слабость всего тела - а также расстройство пищевого поведения.

Вначале под руководством Лейна, а позже и самостоятельно Даст вспомнил свои давние переживания и вновь соединился с эмоциями, которые он прежде всегда старался упрятать поглубже. В результате этого его фибралгические боли уменьшились.

"Я обнаружил огромный гнев, который испытывал сам того не осознавая, - объясняет Патрик. - Это самое важное, что я сделал в своей жизни". Он только что закончил работу над книгой, в которой описал этот процесс. Чтобы лучше социализироваться, Калеб тоже посетил психотерапевта, специализирующегося на когнитивном поведении, и теперь через осознанное решение он может лучше анализировать собственные физические ощущения и соотносить их с эмоциями других людей.

Хотя этот процесс и остается во многом исследовательским экзерсисом, он позволяет Калебу осознавать чувства его жены и понимать, почему она поступает так, а не иначе.

Однако далеко не каждый больной алекситимией обладает такой решимостью и упорством. И не всякому удается найти себе спутника жизни, который был бы готов принять связанные с этим заболеванием допущения.

"Со стороны моей жены требуется большое понимание... Она осознает, что я понимаю любовь и другие вещи несколько иначе", - говорит Калеб.

Зато он эмоционально стабилен и не подвержен перепадам настроения. "Компенсация состоит в том, что мои отношения с женой - это для меня осознанный выбор", - объясняет Калеб.

Он действует не по прихоти, а на основе осознанного намерения любить и заботиться о ней. В последние восемь месяцев это было особенно важно.

"Если мы переживаем какую-то сложную ситуацию - к примеру, ребенок не спит всю ночь и плачет, - на мое отношение это никак не повлияет, потому что у меня связь основана не на эмоциях".

Калеб не испытал эйфории по поводу своей свадьбы или рождения ребенка, но он большую часть жизни провел глядя внутрь, пытаясь прочувствовать и понять ощущения, которые испытывает он сам и окружающие его люди.

Он один из самых заботливых и осознанных людей, которых я когда-либо имел удовольствие интервьюировать - человек, который знает себя и свои ограничения насквозь.

Завершая разговор, он подчеркивает, что "эмоциональный дальтонизм" не делает человека злым или эгоистичным.

"Трудно поверить, но жить полностью отделенным от эмоций и воображения возможно, хотя это как раз то основное, что делает нас людьми, - говорит он. - Но это вовсе не значит, что такой человек бессердечен или что он псих".

Источник.

---

Ценность эмоций и энергетических состояний

Уже несколько людей высказали мысль, что, мол, эмоции — это ерунда, жить можно и без них. И принятие решений с эмоциями не связано — по крайней мере, у нормального человека. Фокус же заключается в том, что у нормального — как раз связано, да ещё как.

«В 1982 году пациент по имени Эллиот пришёл в приёмную нейролога Антонио Дамасио. Несколькими месяцами ранее у него была удалена небольшая опухоль, расположенная поблизости от лобных долей мозга. До операции Эллиот был примерным отцом и семьянином, занимал руководящую позицию в крупной корпорации и активно участвовал в жизни местйо церкви. Но операция изменила всё. Хотя IQ Эллиота остался прежним — он по-прежнему показывал в тестах результаты выше 97 % людей — у него появился один психологический изъян: Эллиот больше не мог принимать решения.

Это сделало нормальную жизнь невозможной. Повседневные задачи, который раньше занимали десять минут, теперь требовали нескольких часов. Эллиот бесконечно обдумывал несущественные детали, например, писать ли синей или чёрной ручкой, какую радиостанцию слушать и где парковать машину. Выбирая, где пообедать, Эллиот тщательно изучал меню каждого ресторана, расстановку столиков, схему освещения, затем объезжал рестораны, чтобы посмотреть, насколько они заняты... Но всё это было впустую: он всё равно не мог решить, где ему поесть. Неспособность принимать решения была патологической.

...Первые подозрения зародились у Дамасио, когда он говорил с Эллиотом о том, как повернулась его жизнь. «Он всегда контролировал себя» — вспоминает Дамасио — «всегда описывал события как посторонний наблюдатель. Ни разу не показал намёка на собственные страдания, хотя он как раз и был главным действующим лицом... Я ни разу не видел даже следа эмоций в течение многих часов общения с ним: ни печали, ни нетерепения, ни разочарования». Семья и друзья Эллиота подтвердили эти наблюдения: после операции он выглядел лишённым эмоций, безразличным даже к тому, как изменилась его собственная жизнь.»
(Jonah Lehrer, «How We Decide»)

После этого случая Дамасио стал целенаправленно изучать пациентов с подобными проблемами.

«Я предложил две возможные даты нашей следующей встречи, обе в следующем месяце в нескольких днях друг от друг. Пациент достал свой ежедневник ми начал сверяться с календарём. Его поведение, за которым наблюдали несколько исследователей, было удивительным. Почти полчаса пациент перечислял аргументы за и против каждой из двух дат: другие встречи, близость к этим встречам, возможную погоду, практически всё, что вообще можно придумать разумного относительно обычного дня... Он провёл нас через утомительный анализ затрат и выгоды, бесконечное и бесплодное сравнение разных вариантов и их возможных последствий. Выслушивание этого без того, чтобы стукнуть по столу и приказать ему остановиться, требовало огромного терпения.»
(Antonio Damasio, «Descartes’ Error»)

У изучаемых Дамасио пациентов была одна общая черта: в их мозгу была повреждена орбитофронтальная кора, участок мозга, отвечающий за встраивание эмоций в процесс принятия решений — он соединяет подсознание (лимбическую систему) с сознанием (неокортексом). Сёрьезное повреждение орбитофронтальной коры означает, что эмоции более не влияют на принятие сознанием решений.

Проблема в том, что без эмоций решение принять невозможно. Вообще. Никак. Даже вопрос о том, что съесть на завтрак, при чисто логическом рассмотрении даёт колоссальное число вариантов, проанализировать которые полностью просто невозможно. Эмоциональная реакция позволяет радикально сузить этот круг, сразу же отбросив всё, последствия чего слишком малы, чтобы нас волновать (эмоция), всё, что нам сейчас не хочется (эмоция), всё, что делать лень (эмоция) и так далее, пока не останутся три-четыре варианта, сознательно выбрать между которым можно за пару секунд. Человек же, у которого эмоции больше не влияют на принятие решений, по абсолютно любому вопросу начинает углубляться в бесконечно малые подробности — потому что невозможно логически определить, какая подробность является достаточно малой, чтобы её игнорировать.

Попробуйте любое своё решение логически обосновать до конца. Хотите яйцо на завтрак? В нём холестерин, это вредно для сосудов. Да, но там его мало. Что значит «мало»? «Мало» — это сколько конкретно? Почему вы выбрали именно это число как «мало», а не другое? Минут через пять-десять вы начнёте чувствовать, что медленно, но уверенно сходите с ума из-за обычного завтрака. Поздравляю, вы начинаете понимать, как это хорошо — жить без эмоций.

---

Эллиот — финансист, который после операции по удалению доброкачественной опухоли мозга остался абсолютно нормальным человеком, за одним исключением: он больше не мог принимать решения. Никакие. Он мог потратить несколько часов на изучение ближайших ресторанов, вплоть до составления схем залов и изучения освещения столиков, но так и не мог решить, в каком из них пообедать. В ответ на предложенные врачом две возможные даты следующего визита он на час углублялся в подсчёт плюсом и минусов каждой из них, уходя во всё более мелкие детали, но так и не мог выбрать ни одну. На работе он прекрасно справлялся со сколь угодно сложными финансовыми данными и документами, но если утром перед ним клали сразу два документа — до вечера он пытался решить, с какого из них начать рабочий день.

Опухоль и последующее хирургическое вмешательство убили у Эллиота участок мозга, известный под названием «орбитофронтальная кора». На первый взгляд, по сравнению с многими людьми с опухолями мозга Эллиоту повезло — он полностью сохранил моторные и речевые функции, его IQ не уменьшился ни на единый пункт (причём по уровню IQ он попадал в верхние 3 %), да и вообще абсолютное большинство психологических тестов он проходил без запинки и демонстрировал в них результаты совершенно здорового человека. Вот только больше он не испытывал эмоций — и не мог принимать решений.

У меня тогда многие спрашивали, как вообще он после этого жил, но до подробного ответа я так и не дошёл — а вот сейчас хочу потратить полчаса и исправиться. Ну и да, ещё слишком самоуверенные люди сообщали, что решения можно принимать абсолютно без эмоций, но это обсуждать неинтересно (желающие могут попробовать полностью логически описать процесс принятия любого решения, в котором не останется вообще ни одного неотвеченного вопроса «а почему именно так?»).

Начну практически с конца, с эксперимента, который поставил известный нейрофизиолог Антонио Дамасио, занимавшийся случаем Эллиота. Это была карточная игра: перед участником клали две колоды карт, а он должен был поочерёдно тащить карты из любой из них, на свой выбор; на каждой карте была обозначена некая сумма денег, положительная и отрицательная. В первой колоде лежали карты с небольшими выигрышами и небольшими проигрышами, в итоге дававшие положительный итог, а во второй — с большими выигрышами, но ещё большими проигрышами, и эта колода уводила участника в минус. Делать какие-либо пометки в ходе игры было запрещено, а карт в колодах были десятки — то есть, сознательно удержать в голове информацию по каждой колоде было невозможно.

Кроме того, у каждого участника непрерывно измерялось сопротивление кожи — для фиксации КГР, кожно-гальванического рефлекса: при изменении эмоционального состояния человека у него меняется влажность и, соответственно, сопротивление кожи, и наоборот — изменение сопротивления означает, что человек испытывает какие-то эмоции, отсутствие сопротивления — что не испытывает. КГР нельзя обмануть ни сознательно, ни бессознательно, поэтому он является объективным критерием. Кстати, КГР используется в детекторах лжи — считается, что необходимость сознательно соврать меняет эмоциональный фон (из этого же следует, что детектор отделяет не правду от лжи, а то, что сам человек считает правдой, от того, что он считает ложью).

Результаты оказались весьма интересными. Как нормальные люди, так и люди с повреждениями иных, чем у Эллиота, областей мозга, на первых 20 картах испытывали краткие эмоциональные всплески при виде выигрыша или проигрыша — и чем больше была сумма, тем сильнее был всплеск. На третьем десятке карт картина менялась: эмоциональная реакция появлялась до того, как человек возьмёт карту — в момент выбора им колоды; с этого момента люди начинали чаще брать карты из колоды, в итоге приносящей выигрыш — но не могли объяснить экспериментатору, почему они так делают. И лишь после 7—8 десятков карт они уже могли с уверенностью сказать, что одна колода лучше другой.

У Эллиота, как ни странно, поведение на первых двадцати картах не отличалось — увидев сумму выигрыша или проигрыша, он испытывал краткий всплеск эмоций. Разница появилась дальше: ни после двух, ни после трёх, ни после пяти десятков карта у Эллиота практически ничего не изменилось: у него не выработалось устойчивой реакции на колоду, он по-прежнему эмоционально реагировал только на конкретную карту и демонстрировал слабую и быстро исчезающую реакцию на колоду, из которой эта карта была взята. Начав с 2000 долларов, к середине колоды Эллиот вынужден был занимать деньги у экспериментатора, и хотя по окончании игры (оставшись в глубоком минусе) он мог объяснить, что проиграл из-за колоды, в которой большие выигрыши сочетались с большими проигрышами, повторение игры через неделю приводило ровно к тому же результату.

Для объяснения этого эффекта Дамасио предлагает теорию соматических маркеров. Как известно, условно в мозгу можно выделить две части, регулирующие наше поведение — рациональный мозг и эмоциональный; первый представляет собой процессор общего назначения, оперирующий с помощью логики, второй — очень мощный, но ничего не знающий про логику сопроцессор, миллионами лет эволюции натренированный на быструю оценку поступающей информации. Эмоциональный мозг — это такой чёрный ящик, на входе которого информация, а на выходе — её оценка по 5-бальной шкале и перечень предлагаемых действий. Логика его работы снаружи не видна, из-за чего эмоциональный мозг может быть опасен — в новых для него ситуациях он может выдать абсолютно неверное решение; с другой стороны, он не только крайне быстр, но и способен переваривать огромные количества информации. Эмоциональный мозг учится приспосабливаться к новым ситуациям — в основном на ошибках: несовпадение его предсказаний с результатом даёт ему толчок к перестройке внутреннего алгоритма (но опять же, мы не знаем, каким именно этот алгоритм будет, мы его не контролируем). Обучить эмоциональный мозг можно только в реальных условиях (впрочем, он легко путает достоверно выглядящий тренажёр с таковыми), чтение учебников ему глубоко до лампочки.

Рациональный мозг, напротив, открыт — он оперирует понятными логическими конструкциями, всегда может взвесить «за» и «против», а также объяснить, почему он пришёл именно к такому результату. К сожалению, он крайне медлителен и неглубок — он неспособен оперировать одновременно более чем семью объектами (объём т.н. рабочей памяти, функция которая эквивалентна регистрам у компьютерного микропроцессора) и при большом количество входящих данных буквально захлёбывается, выдавая в итоге на выход во-первых, чушь, во-вторых, через полчаса после того, как уже стало поздно.

Разграничение деятельности рационального и эмоционального мозга из этого описания вполне очевидно: почти мгновенные действия эмоционального мозга дают его обладателю лишние пять минут жизни, иногда достаточные, чтобы рациональный мозг придумал решение проблемы. Например, при виде несущейся на вас машины именно эмоциональный мозг даёт команду «Отпрыгни!» (которая также практически сразу транслируется в соответствующие мышцы), что даёт возможность рациональному понять, что это машина, а также решить, откуда тут она, в какую сторону бежать дальше и нужно ли бежать вообще, и так далее. Если бы эмоциональный мозг эту команду не дал, то его владелец был бы раздавлен раньше, чем пришёл бы к логическому умозаключению о необходимости совершения незамедлительного прыжка вправо на расстояние не менее полтора метров. Хотя, разумеется, есть и обратный эффект: при серьёзной опасности эмоциональный мозг вырабатывает такую волну нейротрансмиттеров, что ей захлёстывает всё и вся, лишая человека способности рассуждать рационально минимум на несколько минут — из этого, в частности, следует колоссальный разрыв между тем, как человек представляет свои действия в критической ситуации и тем, как он в ней в итоге действует: как я уже писал, силой воображения натренировать эмоциональный мозг не получается, а в случае реальной опасности управление перехватывает именно он (да, здесь я хочу передать большой привет участникам сообщества ru-guns, который как-то приходили ко мне хором рассказывать, как они будут останавливать преступников прямо на улицах, стоит только дать им короткоствол — воображение их сильно, но к объективной реальности, увы, имеет мало отношения: человеку, не имеющему опыта реальных действий в критической ситуации, лучше заранее на всякий случай спилить мушку, причём независимо от того, сколько книг по теме он прочитал и семинаров прослушал).

Другой недостаток эмоционального мозга — он знает только о «здесь» и «сейчас». Это машина, заточенная на немедленные действия, она не умеет просчитывать их отдалённые последствия и не умеет проигрывать воображаемые ситуации (Кстати, вы в курсе, что человек, расплачиваясь кредиткой, а не наличными, склонен тратить в магазине в среднем на 20 % больше денег? Потому что передача своих денег в чужие руки вызывает автоматическую негативную реакцию эмоционального мозга, а при расплате кредиткой вы, с его точки зрения, ничего не теряете — вам же кассир её возвращает. То же самое касается покупки в кредит, да и вообще любых финансовых операций, в которых вы не несёте немедленных материальных потерь).

К счастью для нас, наш медленный и маленький рациональный мозг научился использовать большой и быстрый эмоциональный в своих корыстных целях. То, как он это делает, как раз и описывается гипотезой соматических маркеров: получив задачу по обработке новых данных, рациональный мозг первым делом просто передаёт их в полном объёме в эмоциональный, чтобы тот их переварил по своим алгоритмам и промаркировал: хорошо, плохо, делай вот так, делай не так. Эта информация возвращается в рациональный мозг, и тот из всего объёма данных и возможных реакций на них выбирает и дальше обрабатывает те, которым проставлен наивысший рейтинг.

«Вам не требуется применять логику ко всему диапазону возможных вариантов. Преселекция уже проводится для вас, иногда незаметно, иногда нет. Биологический механизм, проводящий эту преселекцию, рассматривает всех кандидатов и допускает к финальному экзамену лишь немногих. Надо, конечно, отметить, что это предположение я осторожно ввожу только для персональной и социальной сферы, в случае с которыми у меня есть подтверждения, в то время как размышления Пуанкаре свидетельствуют, что оно может быть расширено и на другие области.»
(Antonio Damasio, «Descartes’ Error», перевод мой)

Очередное лирическое отступление: как абитуриент, сдавший ЕГЭ на 30 баллов, вообще не попадёт на экзамен к профессору МГУ, так и идеи, которые эмоциональный мозг посчитал самыми плохими, вообще не будут рассматриваться рациональным. Поэтому в различных ситуациях решение, которое кажется абсолютно очевидным одному человеку, другому может просто в самом прямом смысле не придти в голову — ну, если под головой понимать кору лобных долей. Он просто не будет подозревать о его существовании.

Так вот, вернёмся к картам. Две колоды по несколько десятков карт — это катастрофически много для рационального мозга, он с его семью регистрами не может собрать статистику и сделать какие-то выводы по такому объёму информации. Поэтому он просто сгружает всю поступающую информацию в эмоциональный мозг и одновременно спрашивает у него о реакции на планируемые действия. Первые два десятка карт эмоциональный мозг просто копит данные — пока не наберёт достаточно статистики, чтобы начать различать колоды и выдавать позитивную или негативную эмоциональную реакцию на планируемое действие, информацию о котором ему также передаёт рациональный мозг. В результате человек чувствует (хотя ещё долго не отдаёт себе в этом сознательного отчёта), что одна колода для него почему-то стала привлекательнее другой. Он не знает, почему: эмоциональный мозг — чёрный ящик, который выдаёт на выходе только маркеры «хорошо-плохо», но не объясняет, почему они именно таковы.

Орбитофронтальный кортекс же — это отдел мозга, осуществляющий связь между рациональным и эмоциональным мышлением. Нет его — нет связи. Эмоциональный мозг по-прежнему работает и нормально реагирует на события, происходящие здесь и сейчас (то есть, в случае с карточной игрой, на выигрыш и проигрыш по каждой конкретной карте), но рациональный больше не может передать в него воображаемую картинку и получить реакцию на неё. Всё, точка. Каждая конкретная карта вызывает у Эллиота эмоции, но до того, как он её перевернул, обе колоды для него абсолютно равнозначны.

То же самое касается для него всех сторон жизни. Если человек с поражением орбитофронтального кортекса хочет есть и видит еду — это немедленный стимул, возбуждающий эмоциональный мозг, который, в свою очередь, даёт команду «взять и сожрать». Если он сейчас не голоден, а лишь планирует, где поужинать — стимулов нет, вся еда и все рестораны для него абсолютно равнозначны. Любые события из собственного прошлого для него эмоционально никак не окрашены — в здоровом человеке они реконструируются и передаются в эмоциональный мозг, который отвечает той или иной реакцией, но у Эллиота эта функция больше не работает. Точно так же для него не имеют эмоциональной окраски изображения или тексты: он может сказать, какие эмоции он должен испытывать, глядяна картинку, но в реальности он их не испытывает — для эмоционального мозга картинка является лишь разноцветным клочком бумаги, который не требует никакой реакции. Реакцию требует «живая» реконструкция представленной на картинке сцены, но эмоциональный мозг такими вещами не занимается — а с теми, кто занимается, он общался через отсутствующий ныне орбитофронтальный кортекс. По сути, рациональный мозг подготавливает информацию для эмоционального, представляя её так, как будто описываемое ей событие только что произошло в реальности — и эмоциональный мозг это проглатывает.

Разумеется, это распространяется и на будущее. Эллиот, например, в прошлой жизни бывший успешным финансистом, в новой полностью обанкротился, затеяв общий бизнес со, скажем так, людьми с сомнительной репутацией. В нормально работающем мозгу рациональная его часть оценила бы потенциальных компаньонов, нарисовала бы не очень радужную картинку последствий и передала бы её в эмоциональный мозг, который выдал бы резко негативную реакцию — но у Эллиота этот механизм больше не работал, поэтому никаких опасений по поводу судьбы предприятия он не чувствовал. Точно так же он бы мог согласиться на предложение сейчас взять сто долларов, чтобы завтра вернуть двести: на вид зеленоватой бумажки эмоциональный мозг реагирует положительно, слова «завтра» для него не существует, а картинку, представляющую, как будто завтра уже наступило, он больше не получает. Результат очевиден: такое предложение вызывает у пациента чисто позитивную реакцию, в то время как у здорового человека на первоначальную позитивную сразу наложилась бы вторая, негативная.

Источники:
olegart.ru/wordpress/2011/07/05/3413/
olegart.livejournal.com/1451132.html